

Во дворе Клементинума, где нынче располагается Национальная Библиотека Чешской Республики, стояла очередь -- не очень большая, впрочем, но довольно медленно ползущая и ускоренно прирастающая хвостом. Сам Кодекс выставлялся в Зеркальной Часовне. Я встала в конце очереди, а через 20 минут уже была в первой четверти длиннющей вереницы людей.
Ближе ко входу стояли стенды с рассказами про этапы реставрации манускрипта и историю его создания.

Рукопись датируется 11 столетием и считается коронационным евангелиарием первого чешского короля Вратислава II, к коронации коего в июне 1085 года и была закончена. Часть исследователей считает, что манускрипт был создан в бенедиктинском монастыре в чешском городе Бржевнов, другие возражают, что рукопись возникла и была иллюстрирована в большом и богатом скриптории при обширной библиотеке -- таких в 11 веке в Чехии ещё не было. Анализ письма и рисунков показал, что скорее всего Кодекс был создан в скриптории одного из бенедиктинских монастырей Баварии.

Изначально кодекс создавался без особой цели, но последняя его треть в спешке дорисовывалась, чтобы успеть к коронации. Кодексом раньше называли рукописи книжного формата, в отличие от свитков.

Король, вероятно, хранил Кодекс в своей резиденции в Вышеграде. Есть предположения, что в столичную библиотеку св. Вита манускрипт перенесли в 1228 году, когда в Праге состоялась следующая коронация -- на задней обложке нашли пометку 13 века.

В холле перед входом в Зеркальную Часовню можно было посмотреть короткий фильм о том, как создавалась подробнейшая копия драгоценного манускрипта...

... и даже посмотреть на саму копию.

Девушка в перчатках листала манускрипт и рассказывала о том, как долго руководство Национальной Библиотеки сначала размышляло, стоит ли выставлять драгоценное сокровище -- и это не преувеличение, в 2005 году Кодекс признан памятником национальной культуры -- потом долго организовывало саму выставку, обеспечивало безопасность, решало, стоит ли брать деньги за билеты.. и потом решило приурочить экспозицию Кодекса к выставке про бенедиктинцев.
















В общем, пока я фотографировала каждую страничку, которую открывала девушка в перчатках, очередь заметно продвинулась, и от входа в Зеркальную Часовню меня позвали приятные старички, которые встали за мной ещё на улице и решили меня опекать.






Пока мы двигались к витрине из пуленепробиваемого стекла, старички рассказали мне, что в Пражском Граде в рамках выставки "Замки Чешской Республики" можно посмотреть на ещё одну старинную рукопись -- Будишинский (Баутценский) манускрипт, созданный в 1420 году. Его тоже открыли для публики всего на два дня.

В Зеркальной Часовне есть бесконечный коридор, увидеть себя в коем, вообще-то, довольно затруднительно -- он слишком высоко от пола. Пришлось забацать барочное селфи на


И вот, наконец, Кодекс в шаге от меня. В отличие от копии, оригинал листать нельзя -- оно и понятно, историки и реставраторы трясутся над каждым миллиметром манускрипта и не разрешают даже помещать его под яркий свет, так как это может запустить необратимые процессы разрушения краски и пергамента.

Поэтому единственным светом, падавший на страницы рукописи, был свет пражского неба сквозь окна, расположенные под потолком Зеркальной Часовни.

Манускрипт был открыт на страницах 43 и 44 -- рисунок ангела, возвещающего о воскресении, и отрывок из Евангелия от Марка, который принято читать на Пасхальной неделе.






В общем, мы смотрели, а ангелы продолжали возвещать.

Мы со старичками распрощались, они пошли обедать, а я направилась к бенедиктинцам, замкам и Будишинскому манускрипту. Покажу их в другой раз.
Вообще, отличная вышла поездка -- я ехала посмотреть на реликвиарии и аббатские перстни из средневековых бенедиктинских монастырей, а на меня свалились несколько драгоценных рукописей. Вышеградский Кодекс, к примеру, последний раз доставали из сейфа Национальной Библиотеки и выставляли для посетителей в 1969 году. Девушка в перчатках сказала, правда, что теперь, после удачного опыта 2015 года, возможно, Национальная Библиотека будет хвастаться своими сокровищами почаще.
А по дороге к Клементинуму Прага включила кинематографический снег.