прочла недавно фразу: литература -- это интимное общение двоих людей, происходящее на бумаге, и она хороша в той мере, в какой сохраняет свою человечность.

Доннерветтер! Книги дают односторонний контакт, конечно, а в интернете -- в среде текстового существования -- мы только тем и занимаемся, что соприкасаемся содержимым головы. Куда уж интимнее, в самом деле.

***

фраза, кстати, из книги "Как писать хорошо" Уильяма Зинсера. Это вообще концентрат интересного и полезного, от конкретных рекомендаций до неожиданных историй из жизни, которые вряд ли можно прочитать где-то ещё. Такая Америка для внутреннего потребления. В главе "Простота" Зинсер цитирует правительственный указ 1942 года:

Следует принять меры, обеспечивающие полную невидимость на неограниченное время в течение воздушных налётов всех муниципальных объектов, занимаемых органами федерального правительства, путём изоляции всех источников как внутреннего, так и внешнего освещения.

Президент Рузвельт занимался в том числе тем, что переводил указы собственного правительства с канцелярского на человеческий:

- Скажите им, что, если уж нельзя во время бомбёжки уйти с работы, пусть занавесят чем-нибудь окна, да поплотнее.

***

Пан Вондрушка рассказывал о своём коллеге-медиевисте, авторе научного труда о средневековых пилах. Которыми пилят.



Труд начинался примерно такими словами:

Наибольшее распространение в тринадцатом столетии имел инструмент в виде металлической пластины со множеством зубьев, снабжённый двумя боковыми, как правило, деревянными элементами конструкции, фиксирующими режущую поверхность в определённом соприкосновении с подвергающимся обработке материалом, и приводимый в действие посредством возвратно-поступательных импульсов, обеспеченных поочерёдным приложением физических усилий индивидов, участвующих в процессе распиловки.

Ну то есть, чаще всего люди пользовались двуручной пилой, которую, чтобы распилить бревно, двое дюжих крестьян тянули туда-сюда, схватив за рукоятки.

На вопрос пана Вондрушки, почему нельзя написать про пилу понятным языком, чтобы смогли прочитать и нормальные люди неспециалисты, медиевист ответил, что пан Вондрушка совершенно ничего не соображает в жизни, ничего не знает о суровых законах выживания в учёном сообществе, и вообще, цель научной работы -- не информировать неспециалистов, а продемонстрировать в узком кругу коллег, кто тут самый умный.

***

Каждый день он садился за машинку и заставлял английский язык танцевать (с)

Что меня отдельно захватило в книге -- Зинсер рассказывает вроде бы о технике, об универсальных механизмах создания текста (любого, от статьи в журнал до записок о путешествиях), об алгоритмах самоорганизации автора, но при этом всё время слышно голос живого человека, дружелюбного дядьки с широченным кругозором. Глава "Удовольствие, страх и уверенность" -- почти психотерапия, а "Писательские решения" и вовсе сундук с золотом.

***

О соприкосновениях содержимым головы, кстати -- всё больше людей пишет о перенасыщении информацией, о намеренном сокращении пребывания в соцсетях, и термин "инфогигиена" звучит всё чаще, а мы помним, кто об этом заговорил одним из первых. Я так думаю, лет через пять на изучение всех этих штук начнут раздавать гранты, появятся научные труды, минздрав начнёт предупреждать, появится новое направление психотерапии, а заодно и платные приложения, блокирующие пользователю выход со смартфона в интернет, пока оный пользователь не сделает двести отжиманий.